- Вижу, - не менее хмуро отвечаю я, мельком взглянув на мужчину лет тридцати пяти-сорока, сидящего в гордом одиночестве. А за соседним столиком, оказывается, произошли пертурбации: у Ивана на коленях сидит девица, и подносит ему бокал к губам. У двоих мужчин тоже по девице на коленях, но…

Плевать мне на остальных.

- Я ему сейчас…

- Вася, - Оксана заставляет меня повернуться спиной к этому развратнику, и кивает на поднос, - будь хитрее. Ну же! Соображай!

Соображалка моя впала в кому от такого подлого предательства.

- Он ведь все-равно увидит тебя сегодня, так? – подмигивает подруга. – Ну так обставь это с шиком и блеском! Вон какой у тебя симпатичный… клиент за восьмым столиком, понимаешь?

Кажется, понимаю. Очень даже понимаю. Какой привет, таков и ответ, Ванечка.

Зря ты меня обидел! Теперь мне придется обидеть тебя!

Беру поднос, и решаю идти в обход, чтобы не попасться на глаза Ивану раньше времени. Как там сказала Окси? Обставить свое появление с шиком и блеском? Пожалуй, это я умею!

- Ваш виски, - подхожу к одинокому мужчине со спины, и он поднимает голову. Весьма симпатичную, кстати, не хуже, чем у некоторых бабников.

- Ну наконец-то! Ставь, можешь идти.

Фи, как невежливо. Где чаевые? И вообще, у меня другие планы.

- Вы так напряжены, - наклоняюсь над столиком так, что грудь почти вываливается из тесного лифа, и открываю бутылку, - что-то случилось?

- Меня не интересуют твои услуги, белоснежка! Принесла выпивку, и вали!

«Вот еще, красавчик, - задорно думаю я, скрывая улыбку. – Ты так удобно сидишь позади развратника-Ивана. Дудки! Не уйду я, смирись».

- Я делаю что-то не так? – прикусываю подрагивающую нижнюю губу, и стараюсь не моргать, чтобы глаза повлажнели. – Я… я первый день сегодня работаю, и никаких услуг не оказываю. Если вы нажалуетесь, то меня уволят, а идти мне некуда.

Шмыгаю носом, и лицо этого привереды меняется с раздраженного на смущенное, а затем и на испуганное. Пусть, это и низкий и неспортивный прием, но женские слезы – очень весомый аргумент в борьбе с мужчинами. Боятся они их, и сами того не желая, пляшут под наши дудки.

- Эй, ну ты чего? – бормочет мужик, и похлопывает меня по голой ноге, забывшись. – Садись, успокойся, не стану я жаловаться. Просто обычно здесь быстрее обслуживают, вот я и распсиховался. Да еще и партнер в аварию попал, опаздывает, а время – деньги. Да не реви ты! – рявкает мужчина, и начинает плескать виски в оба бокала, оставляя немало жидкости и на столе. – Выпей!

С чувством выполненного долга сажусь рядом с наивным бандитом, и беру мокрый бокал с янтарной жидкостью.

Попался!

- Спасибо, вы очень добры, - провожу ладонью по плечу мужчины, заодно вытирая об его одежду алкоголь, изгваздавший мою кожу. – А вы один из этих?

Провожу указательным пальцем вдоль зала, полного людей: мой «клиент» на них не сильно похож. Пожалуй, он выглядит наиболее прилично – его хоть можно не испугаться, если в темном переулке встретишь.

- Я… не совсем. Я юрист. Ян, - представляется он.

- Вроде как в «Крестном отце», да? – округляю глаза, и Ян смеется, отбросив свою изначальную ко мне неприязнь.

- Не совсем, но похоже. У этих людей, как ты понимаешь, часто возникают разного рода проблемы с законом, и я помогаю…

Бла-бла-бла. Нет, мужик, вроде, хороший, но сейчас мне не до него. Делаю вид, что слушаю его «интересный» рассказ о работе, охаю, ахаю, киваю, но смотрю вперед – на троицу мужчин, у которых на коленях нагло расселись девки. Ивана от неминуемой гибели спасает лишь то, что они пока не целуются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И это успокаивает.

Но меня очень сильно тревожит тот факт, что я не вижу, где его руки. Уж не на заднице ли этой брюнетки?!

- … а тебя я здесь, и правда, не видел.

- А?

- Я говорю, я тебя не видел здесь раньше. Значит, правда, первый день?

- Да, - улыбаюсь я, краем глаза продолжая следить за своим благоневерным бандитом. – Вообще-то, я учительница. Зарплата – копейки, вот и нашла подработку.

И очень надеюсь, что меня не увидит кто-нибудь из отцов моих учеников. Хотя… даже если увидят, то вряд ли будут последствия. На собрания ходят лишь мамы и бабушки, так что плевать.

- Надо же! – цокает Ян языком, еще более заинтересовавшись мной – так, что глаза не отводит… от моей груди. – Учительница! Знаешь, в старших классах я был влюблен в нашу преподавательницу по истории.

Брюнетка, рассевшаяся на коленях Ивана, проводит ладонью по его волосам так, что меня передергивает от возмущения, и от желания оторвать чьи-то руки. И Ивану бы не мешало кое-что оторвать, хоть он и стряхивает ладонь девицы со своей головы.

Пора!

- А знаете, я ведь историю преподаю, - закидываю ноги на диван, прижимаюсь к боку Яна всем телом и смеюсь, поглаживая разомлевшего мужика по плечу.

И смеюсь я так громко, что и Иван, и его собеседники оборачиваются на нас. Салютую им бокалом, и переключаю свое внимание к Яну – любительницу историчек.

Хоть кто-то нас любит.

ГЛАВА 45

Иван

Это что такое?

Это, черт возьми, еще что такое?

Вроде, и не пил много, но почему-то я вижу, как Василиса чуть ли не лежит на нашем консультанте. А он, обычно избегающий женского внимания, и не против.

Очень даже за, судя по похотливому взгляду, которым он обмасливает МОЮ женщину!

- Брысь, - шлепаю приставучую танцовщицу по спине, и подрываюсь с места.

- Эй, Вано, не добазарили же, - окликает Резо.

Отмахиваюсь, есть вещи и поважнее.

Например, почему моя сумасбродная Василиса вырядилась как последняя потаскуха, и ублажает левого мужика!

- А ну, расселись, - рявкаю на эту парочку.

Ян с трудом фокусирует на мне взгляд, который так и норовит вернуться к аппетитным формам Васи. Но реакции я не дожидаюсь: его рука по-прежнему на ее плече, пальца поглаживают грудь, приподнятую кружевным корсетом…

Убью!

- Чего вам, мужчина? – недовольно мурлычет Василиса, и проводит пальчиками по пуговицам на рубашке Яна. – Не мешайте честным людям отдыхать.

- Вано!

- Завтра договорим, - кричу партнерам, и банально беру адвокатишку за шкирку, как нашкодившего котенка. Швыряю в дальний угол дивана, и… получаю удар по колену.

- Оу… шшшш…

Боль простреливает до бедра, и первый порыв – набить наглую морду Яна, но он и сам напуган. Пришел в себя, понял, что ничего ему не обломится. Перевожу взгляд на довольную Василису, покалечившую меня своими каблуками-копытами. А она и радости не скрывает.

- Больно?

- Да…

- Это хорошо, - кивает эта жуткая женщина, которую придушить бы.

Или сначала отшлепать как следует, чтобы аппетитная, круглая попка красной стала. Раздеть, оттрахать, и придушить. Совсем немного, в воспитательных целях.

Я с ней совсем в извращенца превращусь!

- И что сие означает? – опускаюсь рядом с Василисой, которая подрывается встать.

Не тут-то было! Закидываю на нее свою покалеченную ногу, пригвождая к месту, и говорю:

- Колено помассируй. Сама сломала, сама и чини, и вот еще, - снимаю куртку, и укрываю свою бедовую женщину от шеи до бедер, - прикройся.

- Жарко, - она пытается скинуть кожанку, но…

Хрен там!

- Василиса, я сейчас не так добр и мил, как обычно, - произношу я «добрым и милым» голосом. – Лучше делай так, как я сказал. Иначе я клянусь тебе: из дома ты больше не выйдешь! И скажи мне, что это за цирк?

Пакостница мелкая! Может, и правда, отвезти ее к себе, забить на сумасшедшие закидоны, и не выпускать к ни в чем не провинившимся людям?

- Это не цирк. Это подработка, - гордо рапортует мое любимое чудовище. – А колено тебе помассирует та девица, которая так активно массировала другие части твоего тела.

Василиса хлопает меня по больной ноге так, что она непроизвольно дергается.